Какая ответственность учредителя в случае банкротства?

Андрей Григорьев
Адвокат (адвокатская палата города Москвы), управляющий партнер юридической фирмы «Григорьев и партнеры»
специально для ГАРАНТ.РУ

Если посмотреть заголовки юридической публицистики последних лет, то может сложиться впечатление, что субсидиарная ответственность – это настоящий бич собственников бизнеса, то, что практически неминуемо ждет каждого, кто связан с управленческой деятельностью. Юристы и арбитражные управляющие наперебой пугают своих потенциальных клиентов, грозя им «субсидиарной карой», с трибун юридических конференций. Так ли это и какие существуют проблемы и пробелы в процедуре привлечения к субсидиарной ответственности разберем в этой колонке.

В первую очередь, чтобы быть объективными в оценке «бедствия», обратимся к статистике.

По данным ЕФРСБ количество удовлетворенных заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности остается неизменным уже третий год подряд и составляет около 40% от всех поданных заявлений.

При этом существенный, почти в 2 раза, рост количества решений о привлечении произошел по итогам 2018 года и составил 38% против 22% годом ранее.

Таким образом, объективные цифры говорят о том, что суды привлекают собственников бизнеса к субсидиарной ответственности менее чем в половине случаев. То есть статистический шанс защититься от этой напасти составляет больше 50%, что уже неплохо.

Однако, одной статистикой судебный процесс не выиграть. Поэтому предлагаю предпринять небольшое исследование законодательства и его судебной трактовки, которое возможно поможет при защите доверителей от привлечения к ответственности.

Для начала обратимся к Федеральному закону от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон № 127-ФЗ), который в действующей редакции предусматривает всего 2 основания для привлечения к ответственности:
Поскольку дела о банкротстве нередко рассматриваются более 5 лет, то в некоторых случаях может применяться старая редакция Закона № 127-ФЗ, что требует тщательного анализа периода вменяемых ответчику деяний в каждом отдельном случае с целью определения норм, подлежащих применению и, в частности, срока исковой давности.
Несвоевременная подача заявления о собственном банкротстве

Статья 61.12 Закона № 127-ФЗ на первый взгляд устанавливает достаточно ясное основание – факт отсутствия заявления о банкротстве организации в условиях наступившей неплатежеспособности или несвоевременная подача такого заявления.

Однако, первая же трудность, с которой приходится сталкиваться при доказывании данного основания – это установление даты, в которую возникла обязанность обратиться с заявлением о банкротстве. При этом ст. 61.12 отсылает нас к ст.

9 Закона № 127-ФЗ, которая содержит перечень случаев, порождающих такую обязанность.

Однако, во-первых данный перечень открытый. Во-вторых, критерии, которые там указаны, носят субъективный характер, их сложно обосновать и доказать.

Разберем для примера лишь один случай, предусмотренный абз. 6 п. 1 ст. 9 Закона № 127-ФЗ: должник отвечает признакам неплатежеспособности и (или) признакам недостаточности имущества. Определение недостаточности имущества содержится в ст.

2 Закона № 127-ФЗ: превышение размера денежных обязательств и обязанностей по уплате обязательных платежей должника над стоимостью имущества (активов) должника; понятие неплатежеспособности содержится там же: прекращение исполнения должником части денежных обязательств или обязанностей по уплате обязательных платежей, вызванное недостаточностью денежных средств. При этом указанная норма содержит презумпцию недостаточности денежных средств.

Долгое время арбитражные суды достаточно формально подходили к данному критерию и руководствовались признаками, установленными в ст. 3 Закона № 127-ФЗ: неисполнение должником обязательств перед контрагентами или работниками в течение 3 месяцев. Однако, с развитием практики сложилась тенденция отхода от формализма.

Так, в 2020 году Верховный Суд Российской Федерации в одном из дел указал, что само по себе возникновение задолженности перед контрагентами в отдельные временные периоды является типичным для предпринимательской деятельности (Определение Верховного Суда РФ от 30 июля 2020 г. № 310-ЭС20-8456 по делу № А08-1410/2019).

В другом деле суды сочли, что неоплата долга отдельному кредитору не может отождествляться с наступившей неплатежеспособностью (Постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 2 июля 2020 г.

№ Ф08-4737/2020 по делу № А32-1940/2019). Определением Верховного Суда РФ от 8 октября 2020 г.

№ 308-ЭС20-14426 было отказано в передаче дела № А32-1940/2019 в Судебную коллегию по экономическим спорам ВС РФ для пересмотра в порядке кассационного производства данного постановления.

Указанные позиции ВС РФ были успешно использованы автором при выстраивании линии защиты в двух делах, одно из которых прошло судебный контроль в трех инстанциях (последний судебный акт – Постановление арбитражного суда Московского округа от 28 июня 2021 г. по делу № А41-25946/2020), а второе завершилось на стадии апелляции (Постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 29 июня 2021 г. по делу № А41-25690/2020).

Такой уход от формального подхода к признаку неплатежеспособности безусловно является прогрессом. Однако, введенное ВС РФ (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 20 июля 2017 г.

№ 309-ЭС17-1801 по делу № А50-5458/2015) в судебную практику понятие «объективное банкротство» несильно исправило ситуацию с установлением момента наступления неплатежеспособности, который по настоящее время является дискуссионной темой как в научных кругах, так и при рассмотрении судом конкретного дела.

Невозможность полного погашения требований кредиторов в деле о банкротстве

Указанное основание на первый взгляд сформулировано достаточно странно. Поскольку процедура банкротства уже предполагает, что кредиторы не получат полного удовлетворения в силу наступившей неплатежеспособности организации.

Не спасает ситуацию и указание в п. 1 ст. 61.

11 Закона № 127-ФЗ на виновные действия или бездействия контролирующего должника лица, как основание для привлечения к ответственности, поскольку Закон № 127-ФЗ не содержит какого-либо перечня подобных действия (бездействий). Существует лишь презумпция вины, которая установлена ч. 2 этой же статьи, и «срабатывает» в суде при наличии одного из перечисленных в этой норме обстоятельств.

Указанная презумпция призвана облегчить процесс доказывания для арбитражных управляющих (или кредиторов). Однако, данная презумпция является опровержимой, то есть может быть преодолена ответчиком в ходе рассмотрения дела.

Например, подп. 2 п. 2 ст. 61.

11 Закона № 127-ФЗ может быть опровергнут представлением бывшим руководителем должника доказательств невозможности исполнить обязанность о передаче документации должника конкурсному управляющему вследствие объективных факторов, находящихся вне его контроля, например при наличии уголовного дела, в рамках которого следователем были изъяты соответствующие документы (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 30 сентября 2019 № 305-ЭС19-10079 по делу № А41-87043/2015).

Говоря о презумпциях, предусмотренных главой III.2 Закона о банкротстве, необходимо вслед за ВС РФ (Определение Верховного Суда РФ от 22 июня 2020 г.

по делу № 307-ЭС19-18723(2,3) напомнить, что их основная цель – распределить бремя доказывания среди участников процесса, как правило, переложив это бремя на более информированную сторону. Общая направленность этих презумпций – обвинительная.

Это означает, что не заявитель должен доказывать наличие вины ответчиков, а ответчики (лица, привлекаемые к субсидиарной ответственности) должны доказывать отсутствие вины, то есть опровергать презумпции соответствующими доказательствами.

Непонимание этого важного положения Закона о банкротстве, наверное в половине случаев, приводит к отсутствию качественно выстроенной защиты ответчиков и привлечению их к субсидиарной ответственности в «полуавтоматическом режиме».

Кроме уже указанной презумпции ч. 2 ст. 61.11 Закона № 127-ФЗ, необходимо отметить следующие:

презумпция контролирующего должника лица – лица указанные в п. 4 ст. 61.10 Закона № 127-ФЗ считаются КДЛ, пока не доказано иное,
презумпция наличия причинной связи между невозможностью удовлетворения требований кредитора и неподачей (несвоевременной подачей) заявления о банкротстве – может быть опровергнута в силу указания п. 2 ст. 61.12 Закона № 127-ФЗ .

Однако, с учетом уже упоминавшейся специфики применения редакции Закона № 127-ФЗ, существует проблема отнесения данных презумпций к процессуальному или материальному праву. Согласно п. 3 ст.

4 Федерального закона от 29 июля 2017 № 266-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях» в совокупности с ч. 4 ст.

3 Арбитражного процессуального кодекса, к рассматриваемым в настоящий момент спорам применяется действующее процессуальное право.

При этом, материальное право должно применяться в редакции закона, действовавшей в момент исследуемых судом действий (бездействий) ответчика, о чем говорит подход, изложенный в пункте 2 Информационного письма Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 27 апреля 2010 г. № 137, и нашедший свое отражение в судебной практике (см.

, например, Постановление Арбитражного суда Московского округа от 18 сентября 2020 г. № Ф05-13870/2020 по делу № А41-40498/2018, Постановление Арбитражного суда Московского округа от 17 сентября 2020 г.

№ Ф05-16080/2017 по делу № А41-27065/2017, Постановление Арбитражного суда Московского округа от 11 сентября 2020 № Ф05-13314/2020 по делу № А40-113935/2018).

Таким образом, сторонники отнесения презумпций к нормам процессуального права готовы применять их во всех без исключения спорах о субсидиарной ответственности. В тоже время, сторонники точки зрения, что презумпции – это нормы материального права, считают неоправданным их применение в спорах об обстоятельствах имевших место до появления в Законе № 127-ФЗ соответствующих презумпций.

Возвращаясь к вопросу вины привлекаемых к субсидиарной ответственности лиц, в частности к ее доказыванию и установлению, необходимо отметить, что даже несмотря на имеющееся в распоряжении судов Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21 декабря 2017 г.

№ 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве», с установлением вины все еще имеются большие трудности.

В практике ВС РФ по несколько раз в год встречаются кейсы в которых Суд отменяет нижестоящие решения как о привлечении к ответственности, так и об освобождении от нее.

Регулярно анализируя такие кейсы автор колонки выработал метод использования судебной практики от «противного», когда даже «обвинительное» Определение ВС РФ может быть использовано при защите доверителей от субсидиарной ответственности.

Так например в уже упоминавшемся Определении Верховного Суда РФ от 22 июня 2020 г. по делу № 307-ЭС19-18723(2,3) можно взять на вооружение 3 критерия для установления того, повлекло ли поведение ответчиков банкротство должника, которые выделил ВС РФ на основе Постановления Пленума от 21 декабря 2017 г. № 53:

наличие у ответчика возможности оказывать существенное влияние на деятельность должника (что, например, исключает из круга потенциальных ответчиков рядовых сотрудников, менеджмент среднего звена, миноритарных акционеров и т.д., при условии, что формальный статус этих лиц соответствует их роли и выполняемым функциям);
реализация ответчиком соответствующих полномочий привела (ведет) к негативным для должника и его кредиторов последствиям; масштаб негативных последствий соотносится с масштабами деятельности должника, то есть способен кардинально изменить структуру его имущества в качественно иное — банкротное — состояние (однако не могут быть признаны в качестве оснований для субсидиарной ответственности действия по совершению, хоть и не выгодных, но несущественных по своим размерам и последствиям для должника сделки);
ответчик является инициатором такого поведения и (или) потенциальным выгодоприобретателем возникших в связи с этим негативных последствий.

Процедура привлечения к субсидиарной ответственности вне рамок дела о банкротстве

Рассуждая о проблемах привлечения к субсидиарной ответственности, нельзя пройти стороной новую для кредиторов возможность привлекать к субсидиарной ответственности вне дела о банкротстве, например после его завершения или даже минуя этот длительный процесс.

Здесь необходимо отметить недостатки юридической техники законодателя. Так, например, п. 1 ст. 61.19 Закона № 127-ФЗ, который устанавливает круг лиц, имеющих право обратиться с соответствующим заявлением, содержит отсылочную норму на п. 3 ст. 61.14 Закона № 127-ФЗ, который касается только одного основания для привлечения к субсидиарной ответственности – по ст. 61.11 Закона № 127-ФЗ.

При этом п. 4 ст. 61.14 Закона № 127-ФЗ содержит указание на круг лиц, которые также могут обратиться с соответствующим заявлением уже на основании ст. 61.12 Закона № 127-ФЗ.

Однако, сравнение текста этих двух пунктов (п. 3 и п. 4) указанной ст. 61.

14 Закона № 127-ФЗ, не позволяет однозначно установить может ли заявитель по делу о банкротстве обратиться с заявлением по основанию ст. 61.

12 Закона № 127-ФЗ в случае прекращения производства по делу о банкротстве до введения процедуры, применяемой в деле о банкротстве (то есть на стадии рассмотрения судом обоснованности заявления).

Также, у судов возникают трудности с применением процессуальных норм. Несмотря на прямое указание подп. 2 п. 4 ст. 61.19, п. 5 ст. 61.19 Закона № 127-ФЗ на применение правил обычного искового производства или правил рассмотрения «групповых исков» (глава 28.

2 АПК РФ), суды смешивают процессуальные нормы АПК РФ и Закона № 127-ФЗ.

Например, по иску, рассмотренному вне рамок дела о банкротстве, в качестве итогового судебного акта выносится определение суда (как в деле о банкротстве), а не решение (как в исковом производстве), что в свою очередь влияет на процессуальные сроки для обжалования.

Кроме этого, суды часто не используют презумпции, упомянутые выше и в «отказных» решениях указывают, что истцом не были доказаны обстоятельства, которые на самом деле презюмируются Законом № 127-ФЗ и, вообще говоря, должны опровергаться ответчиком.

Больше вопросов чем ответов

Именно такой фразой хочется завершить наши небольшие рассуждения. Обилие количества дел о привлечении к субсидиарной ответственности, прошедших все 3 инстанции и доходящих до ВС РФ, говорит не только об актуальности этого института возмещения ущерба кредиторам, но и о сложности споров и о несовершенстве законодательства.

Вместе с этим, для юриста, защищающего ответчиков по таким делам, несмотря на казалось бы негативный тренд, существует достаточно возможностей использовать в своей работе весь инструментарий от нахождения пробелов в Законе № 127-ФЗ, до использования в своих процессуальных документах правовых позиций ВС РФ, взятых даже из негативной судебной практики.

Ответственность директора и учредителя ООО при банкротстве

Форма ответственности участников ООО при банкротстве зависит от того, является ли упадок в организации естественным следствием неэффективного управления компанией, или снижение активов предприятия – это сознательная цель владельца компании, который хочет уйти от долговых обязательств.

Законодательство четко разграничивает два варианта появления несостоятельности предприятия.

И если в первом случае кредиторы действительно будут вынуждены в какой-то степени смириться с финансовыми потерями, то во втором процедура банкротства, наоборот, грозит обернуться для учредителя и директора новыми колоссальными тратами – в виде штрафов, доначислений, пени или вообще уголовной ответственностью.

Обмануть суд и кредиторов формальными признаками разорения компании сегодня уже вряд ли получится. Схемы управляемого банкротства давно находятся на особом контроле у органов ФНС и прокуратуры.

Лучше заранее застраховать свой бизнес на случай возникновения спорных ситуаций с кредиторами, в число которых входит и налоговая служба – ее сотрудники непременно нагрянут к вам, чтобы напоследок «наказать» закрывающуюся компании в пользу бюджета на круглую сумму.

Виды ответственности директора и учредителя при банкротстве

Действия и решения директора и учредителя, предшествующие процедуре банкротства юридического лица, могут повлечь три вида ответственности:

гражданско-правовую;
административную;
уголовную.

Согласно пункту 20 Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц…», в каждом конкретном случае суд индивидуально принимает решение, какие именно нормы применить к руководителю (руководителям) в виде наказания.

Однако ключевым фактором будет являться степень «негативного воздействия контролирующего лица (нескольких контролирующих лиц, действующих совместно либо раздельно) на деятельность должника».

Более того, в нормативном акте уточняется, что обязательно проверят и учтут при вынесении решения не только тот факт, как изменилось общее финансовое положение должника, но и какие именно «тенденции приобрели экономические показатели, характеризующие должника».

Одним словом, к оформлению банкротства необходимо подходить обдуманно, демонстрируя и документально подтверждая свои попытки стабилизировать состояние активов и рассчитаться по всем долгам. Замаскировать свои действия формальными признаками несостоятельности не получится.

Гражданско-правовая и административная ответственность

Гражданско-правовую ответственность учредителя при банкротстве регламентируют:

общие положения о возмещении убытков (ст. 15 и ст.53.1 ГК РФ)
специальные правила о субсидиарной ответственности (ст. 61.11 Закона о банкротстве)

Административная ответственность руководителя при банкротстве регулируется ст. 14.12 КоАП РФ. Указанный нормативный акт предусматривает наказания в виде штрафов до 10 000 руб.

или дисквалификацию на срок от шести месяцев до трех лет.

Руководствоваться этой статьей суд будет, если, как указано в тексте документа, «действия (бездействие) руководителя или учредителя (участника) не содержат уголовно наказуемых деяний».

Уголовная ответственность руководителя за преднамеренное и фиктивное банкротство

Уголовная ответственность участников ООО за сокращение реальных активов компании предусмотрена статьей 196 УК РФ «Преднамеренное банкротство» и статьей 197 УК РФ «Фиктивное банкротство».

За неспособность организации рассчитаться по своим долгам руководителю, согласно статье 196 УК РФ, придется заплатить штраф в размере от 200 тыс. до 500 тыс. руб., либо отправиться на принудительные работы, которые могут продолжаться до пяти лет. Виды наказаний, оговоренных в этой статье, включают и лишение свободы на срок до шести лет со штрафом до 200 тыс. руб.

Статья 197 УК РФ предусматривает для участников процедуры фиктивного банкротства штраф от 100 тыс. до 300 тыс. руб. Также им могут грозить принудительные работы максимальной продолжительностью до пяти лет или лишение свободы сроком до шести лет со штрафом до 80 тыс. руб.

Итак, где эта грань, разделяющая наказания за идентичные правонарушения – преднамеренное и фиктивное банкротство – на административные и уголовные? Все будет зависеть от того, какую задолженность насчитают вам сотрудники ФНС по итогам выездной проверки.

В Уголовном кодексе (ст. 199) уточняется, что задолженность или ущерб признается «крупным размером» от 5 млн руб. задолженности за трехлетний период при доле неуплаченных налогов более 25%, либо, если размер урона превысил 15 млн руб. без дополнительных условий.

Если сумма долгов больше 15 млн руб. за три года, идущих подряд в календарном исчислении (дополнительное условие – доля неуплаченных обязательств более 50%), либо сумма долга превышает 45 млн. руб. без дополнительных условий, ее приравняют к «особо крупному».

Строгость наказания увеличивается прямо пропорционально размеру неудовлетворенных претензий кредиторов, в числе которых и ФНС. А учитывая, что средние доначисления по результатам одной выездной проверки составляют более 7 млн руб., становится очевидным, что визит налоговиков априори несет угрозу уголовной ответственности.

Чем тщательней вы подготовите налоговую отчетность к приходу гостей из налоговой, тем меньше шансов у них будет выявить следы налоговой оптимизации в крупном или особо крупном размере.

Наши специалисты точно знают, что именно будет смотреть ИФНС и какие данные сопоставлять. Налоговикам просто не захочется тратить время, чтобы искать несуществующие расхождения. Следовательно, ваши обязательства по незакрытым долгам существенно снизятся.

Особенности субсидиарной ответственности при банкротстве

Если у действующего руководителя окажется недостаточно средств, чтобы рассчитаться со всеми кредиторами, арбитражный управляющий отправится на поиски дополнительных «контролирующих лиц». Под этим словосочетанием подразумеваются те управленцы, деятельность которых каким-либо образом в течение нескольких последних лет фактически влияла на ухудшающиеся финансовые показатели организации.

Арбитражный управляющий тщательным образом изучит взаимосвязь между фактическими и документально подтвержденными действиями «контролирующих лиц» с тем, как изменялось состояние реальных активов предприятия.

Кстати, в том, чтобы найти дополнительных ответчиков по долгам обанкротившейся организации, он заинтересован лично: все в том же пленуме от 21.12.

2017 № 53 говорится, что арбитражный управляющий имеет право на получение «дополнительного стимулирующего вознаграждения в виде процентов в связи с привлечением к субсидиарной ответственности лиц, контролирующих должника».

Поэтому не стоит надеяться, что удастся избежать субсидиарной ответственности, формально сняв с себя обязательства руководителя.

Например, оценивая осмотрительность в выборе контрагента, налоговая в первую очередь обратит внимание на реальность сделки, а не на «первичку».

Так и здесь: определяя ответчиков по незакрытым долгам компании-банкрота, будут комплексно учитывать все реальные события, предшествующие разорению предприятия, а не формальные кадровые перестановки.

О привлечении к субсидиарной ответственности

Как избежать ответственности при банкротстве

Весь свод нормативных актов четко заявляет тем, кто задумывается о признании предприятия несостоятельным: фиктивное, предумышленное или даже непредумышленное (но если при этом действия управленцев будут признаны необоснованными или неразумными) банкротство не поможет избежать реальной материальной ответственности!

Однако ответственность, в том числе субсидиарная, не наступит, если руководитель докажет, что:

по его расчетам, невозможность рассчитаться по долгам – это временная финансовая трудность, а не окончательное банкротство. Т. е. факт несостоятельности предприятия для него – это сигнал о том, что пора мобилизоваться, а не расслабиться, объявив, что «с меня взятки гладки»;
он действительно приложил все усилия, чтобы преодолеть экономические проблемы, и действовал в соответствии с продуманным и финансово обоснованным планом;
никто из контролирующих лиц не пытался вывести имущество из компании или скрыть свою финансовую возможность рассчитаться по долгам предприятия.

Субсидиарная ответственность при банкротстве

Субсидиарная ответственность возлагается на определенных лиц, если имущества должника не хватает для погашения долгов кредиторов. Долги в таком случае будут взыскиваться с личного имущества руководителей, учредителей или лиц, контролирующих субъект.

Субсидиарная ответственность регулируется Федеральным законом от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)». Он предусматривает необходимость обязательного погашения задолженностей фирмы.

Субсидиарная ответственность наступает в ситуациях, когда владелец фирмы не в состоянии погасить долг из-за отсутствия активов и необходимого имущества. Ответственность перекладывается на список потенциальных лиц. Этот перечень включает в себя:

учредителей;
руководителей фирмы, по вине которых компания получила статус несостоятельной;
доверительных лиц, в полномочия которых входит управление акциями фирмы;
других граждан, не связанных с организацией юридически, но управляющей ею фактически в продолжение двух лет до наступления банкротства.

Субсидиарная ответственность возникает при одновременном соблюдении следующих условий:

организация была признана банкротом в установленном законом порядке;
имущества, принадлежащего предприятию, недостаточно для того, чтобы удовлетворить все предъявленные ему требования;
привлекаемое к ответственности лицо обладало правами, достаточными для оказания влияния на деятельность организации;
по результатам анализа и оценки финансовых и бухгалтерских документов была установлена причинно-следственная связь между действиями привлекаемого к ответственности лица и наступлением банкротства организации или представитель должника не обратился в суд с заявлением о признании его банкротом самостоятельно.

Статья 10 закона «О несостоятельности (банкротстве)» от 26.10.2002 № 127-ФЗ

Данная статья содержит систематизированную информацию об ответственности, налагаемой на руководителя должника и иных лиц, действия которых стали причиной банкротства организации. Согласно п. 4 ст. 10 закона № 127-ФЗ, в отношении контролирующего лица действует презумпция виновности, т. е.

именно он должен доказать, что причиной признания организации-должника банкротом стали не его действия (бездействие), а иные внешние или внутренние факторы, повлиять на которые он не мог (в том числе по причине недостаточного профессионального опыта или отсутствия определенных знаний и навыков).

Однако обязательство по доказыванию своей невиновности возлагается на него лишь в том случае, если:

Он совершил или одобрил совершение одной или нескольких сделок, исполнение которых нанесло ущерб материальным интересам кредитора.
Отсутствуют документы бухгалтерского учета или информация, содержащаяся в них, не соответствует действительности (либо искажена настолько, что проанализировать результаты деятельности предприятия и дать им оценку невозможно).
Требования кредиторов третьей очереди, возникшие в результате нарушения должником или уполномоченными лицами, представляющими интересы должника, норм действующего законодательства, в момент закрытия общего реестра требований превышают 50% общей суммы требований, предъявленных кредиторами третьей очереди.

Банкротство и наложение субсидиарной ответственности может происходить по инициативе должника. Если он уверен, что в определенный срок времени не сможет погасить свои долги по определенным причинам, то ему выгодно подать требование на признание банкротства.

В таком случае он получает важные преимущества, к примеру, возможность контролировать процедуру признания несостоятельности.

Самостоятельно выступить инициатором банкротства должник может только в ряде случаев, предусмотренных законом: при неудовлетворении требований кредиторов по выполнению денежных обязательств; невозможность ведения хозяйственной деятельности вследствие взыскания на имущество; должник может предоставить признаки неплатежеспособности. В большинстве случаев инициатором выступает конкурсный кредитор. Он в соответствии с денежными обязательствами должника имеет право написать заявление в арбитражный суд. Однако при этом также должны быть выполнены следующие условия: Требования к юридическому лицу в сумме превышают финансовые средства, размером сто тысяч рублей. С начала долга истекло более трех месяцев. Сумма долга подтверждена судебным решением, вступившим в силу. Также будет учитываться непосредственно сумма долга.

Стоит отметить, что если заявления одного кредитора недостаточно для оформления требования в суд, так как сумма долга менее 100.000 рублей, то все конкурсные кредиторы могут объединиться и обратить в суд с одним заявлением.

Смотрите комментарий Юлии Шиляевой, лектора вебинара «Директор и главбух: налоговая ответственность»

И еще одним инициатором банкротства и привлечения к субсидиарной ответственности может выступить ФНС РФ.

Представленный орган имеет право обратиться в суд с требованием о признании несостоятельности организации по следующим условиям: по финансовым обязанностям, если с момента вступления в действие судебного решения, долг не был выплачен; по обязательным платежам, если с момента принятия решения налоговыми службами истекло более тридцати суток.

Ответственность учредителя при банкротстве

Учредитель обладает правами, позволяющими регулировать деятельность организации и направлять ее в определенное русло. Именно поэтому его привлечение к субсидиарной ответственности становится весьма частным явлением в арбитражной судебной практике.

Ответственность учредителя возникает в том случае, если он:

совершал сделки в ущерб деятельности предприятия, заботясь при этом о собственных интересах;
скрывал информацию о деталях сделки от других участников общества, заведомо зная о том, что заключение соглашения повлечет за собой неблагоприятные последствия для компании;
не осуществлял надлежащую проверку контрагентов и подрядчиков, с которыми заключались сделки (например, не давал оценку добросовестности партнера по бизнесу, не проверял наличие лицензии у исполнителя, когда законодатель обязывал его иметь такой документ, и пр.);
подделывал или скрывал документы общества и пр.

Учредитель (или один из учредителей) общества не обязан исполнять чьи-либо указания, поэтому сослаться на то, что в ходе осуществления вышеуказанных действий он исполнял чужие указания, не получится.

Если учредитель не докажет, что причиной исполнения действий, повлекших за собой банкротство компании, стала его недостаточная квалификация, ему придется погашать долги, сформировавшиеся перед кредиторами, за счет собственных средств, не привлекаемых к ведению бизнеса.

К ответственности можно привлечь как одного из учредителей ООО, так и нескольких из них — в этом случае отвечать перед кредиторами они будут совместно.

Ответственность директора при банкротстве

Генеральный директор — это лицо, на которого учредителями общества возлагаются обязанности по руководству деятельностью фирмой, принятию оперативных и стратегических решений, осуществлению контроля над результатами ее функционирования. Директором может стать как один из учредителей общества, так и сторонне лицо, не имеющее доли в его уставном капитале.

Директор может осуществлять любые юридически значимые действия от имени общества, а это значит, что он несет ответственность за результаты их исполнения наравне с лицами, имеющими статус учредителя.

Однако директор может быть освобожден от субсидиарной ответственности, если он является наемным сотрудником и в ходе судебных разбирательств сможет доказать, что его действия стали результатом исполнения указаний, данных лицом, обладающим соответствующими полномочиями (т. е. учредителем).

В противном случае ему придется погашать долги предприятия за счет собственных средств.

Для привлечения руководства к ответственности потребуется:

Составленное заявление о том, что руководитель или учредитель должен быть привлечен к субсидиарной ответственности. На бумаге потребуется изложить доводы в пользу виннового лица, основываясь при этом на законы. Также требуется указать финансовую проверку деятельности должника.
Требуется собрать реестр требований, выдвигаемых кредиторами, счет с банка. Это позволяет доказать суду невозможность погашения задолженности.
К заявлению необходимо приложить ксерокопию запроса руководства от управляющего на передачу всей бухгалтерской документации. Это серьезное основания для привлечения к ответственности.
Выписка ЕГРЮЛ по отношению к должнику.

Когда нельзя привлечь к субсидиарной ответственности учредителя общества, о банкротстве которого он не заявил

В Определении № А40-6179/2018 от 23 августа Верховный Суд указал, что нельзя привлечь учредителя и единственного участника общества к субсидиарной ответственности, если банкротство возникло вследствие исполнения обязательства, которое появилось задолго до банкротства.

В рамках дела о банкротстве ООО «Комплект КС» его конкурсный управляющий обратился в суд с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности руководителя и единственного участника общества Андрея Моисеенко. Свое решение он мотивировал тем, что руководитель должника не подал в суд заявление о банкротстве организации.

Отказывая в удовлетворении заявления конкурсного управляющего, суд первой инстанции счел, что в указанный им период общество не имело признаков неплатежеспособности и недостаточности имущества.

Суд апелляционной инстанции вынес иное решение, удовлетворив заявление конкурсного управляющего на основании действовавшего на тот момент п. 2 ст. 10 Закона о банкротстве. Апелляция исходила из того, что Андрей Моисеенко в силу ст. 9 этого Закона должен был инициировать судебный процесс банкротства должника не позднее 21 сентября 2015 г.

, чего он не сделал. Суд установил, что общество в июне 2015 г. вследствие финансовых трудностей фактически перестало исполнять обязательства перед кредиторами и вскоре впало в ситуацию объективного банкротства. Размер ответственности Моисеенко суд определил в сумме более 43 млн руб. Суд округа согласился с судом апелляционной инстанции.

Андрей Моисеенко обратился в Верховный Суд. В отзыве на кассационную жалобу конкурсный управляющий сослался на отсутствие оснований для отмены обжалуемых постановлений, попросил прекратить производство по кассационной жалобе вследствие завершения конкурсного производства в отношении общества и исключения его 28 июля из ЕГРЮЛ.

Верховный Суд указал, что п. 5 ч. 1 ст.

150 АПК предусмотрены процессуальные последствия в виде прекращения производства по делу (жалобе), наступающие вследствие невозможности вынесения судебного акта, касающегося прав и обязанностей ликвидированной организации, являющейся стороной спора – истцом или ответчиком, при условии, что не произошло правопреемство в материальном правоотношении. В рассматриваемом случае истец уступил требование к Андрею Моисеенко ООО «Гранд финанс», определением суда первой инстанции была произведена процессуальная замена. Поскольку правопреемник правоспособность не утратил, не имеется объективных препятствий для рассмотрения кассационной жалобы.

ВС отметил, что в п. 2 ст. 10 Закона о банкротстве, действовавшем ранее, и ст. 61.

12 этого Закона, действующей в настоящее время, законодатель презюмировал наличие причинно-следственной связи между обманом контрагентов со стороны руководителя должника в виде намеренного умолчания о возникновении признаков банкротства, о которых он должен был публично сообщить в силу Закона, подав заявление о несостоятельности, и негативными последствиями для введенных в заблуждение кредиторов, по неведению предоставивших исполнение лицу, являющемуся в действительности банкротом, явно неспособным передать встречное исполнение. Субсидиарная ответственность такого руководителя ограничивается объемом обязательств перед этими обманутыми кредиторами, то есть объемом обязательств, возникших после истечения месячного срока, предусмотренного п. 2 ст. 9 Закона о банкротстве. В рассматриваемом случае таких обязательств у общества не имеется.

Суд апелляционной инстанции установил, что Андрей Моисеенко должен был инициировать процесс банкротства должника не позднее 21 сентября 2015 г. Обязательства, ответственность по которым возложена на Моисеенко, возникли на стороне общества до 2015 г.

Так, задолженность, относящаяся к спору по делу № А40-240521/15, по сути, касается регрессного обязательства общества (принципала), возникшего вследствие осуществления АО «Гранд Инвест Банк» платежа в пользу ООО «Киосера Документ Солюшенз Рус» (бенефициара) по безотзывной банковской гарантии, выданной 16 июня 2014 г.

Обязательство возместить банку сумму, уплаченную им бенефициару, общество приняло на себя в момент заключения с банком договора от 16 июня 2014 г. о предоставлении банковской гарантии, то есть в 2014 г. По делу № А40-17443/2016 с общества в пользу банка взыскано вознаграждение за выдачу гарантии по договору от 16 июня 2014 г.

Обязательство выплачивать в соответствии с согласованным графиком вознаграждение за выдачу гарантии общество также приняло на себя в момент заключения с банком договора от 16 июня 2014 г.

По мнению ВС, суды апелляционной инстанции и округа ошибочно отождествили срок возникновения обязательства со сроком его исполнения. Несмотря на то что срок исполнения обязательств в сумме более 43 млн руб. пришелся на период после 21 сентября 2015 г., сами обязательства были приняты обществом ранее – 16 июня 2014 г.

, когда банк – контрагент общества заключил с ним договор и выдал по просьбе последнего безотзывную банковскую гарантию.

В это время, как установил суд апелляционной инстанции, на стороне руководителя еще не возникла обязанность по обращению в суд с заявлением о банкротстве подконтрольного общества, а значит, не имел место обман банка руководителем путем нераскрытия информации о тяжелом финансовом положении общества.

«Требование о привлечении Моисеенко А.А. к субсидиарной ответственности по каким-либо другим обязательствам должника или по основанию, связанному с доведением общества до банкротства, конкурсный управляющий на разрешение суда не передавал, такого рода обстоятельств не приводил и не обосновывал», – указывается в определении. Верховный Суд оставил в силе решение первой инстанции.

Старший юрист практики трудового права Lidings Елизавета Фурсова отметила, что рассмотрение заявлений о привлечении контролирующих должника лиц к ответственности после завершения конкурсного производства неудивительно.

Верховный Суд уже давно указывает, что такое заявление можно рассмотреть после завершения конкурса, и это не является экстраординарной процедурой. Такая позиция направлена на защиту интересов кредиторов, которые желают хоть как-либо восполнить свои потери за счет конкурсной массы.

«Тем удивительна позиция конкурсного управляющего, заявившего ходатайство о прекращении производства на таком основании», – отметила она.

По мнению Елизаветы Фурсовой, интересна позиция Верховного Суда о моменте возникновения обязательств в сочетании с моментом, когда контролирующее лицо должно было подать заявление о признании должника банкротом. Статьи 61.12 (прежний п. 2 ст.

10) и 9 Закона о банкротстве дают предельно ясный ответ на этот вопрос: для целей привлечения контролирующего лица к ответственности за неподачу заявления существенное значение имеет именно дата возникновения обязательства, а не дата, когда должник должен был исполнить обязательство, но не смог.

«По сути, в определении Верховный Суд рассматривал вопрос, когда у должника (принципала по банковской гарантии – договор заключен до внесения изменений в параграф 6 главы 23 ГК) возникло обязательство, вытекающее из, собственно, этой гарантии: в момент заключения договора либо в момент, когда он стал обязан возместить гаранту денежные средства. Статьи 8 и 317 ГК дают на этот вопрос однозначный ответ, что и подтвердил Верховный Суд, указав, что суды ошибочно отождествили момент возникновения обязательства и момент возникновения обязанности по его исполнению. Судами установлено, что контролирующее лицо должно было подать заявление не позднее 21 сентября 2015 г. Договор банковской гарантии был заключен в июне 2014 г., на тот момент обязанность по подаче заявления отсутствовала, в связи с чем в действиях руководителя нет никакого обмана кредиторов и попыток скрыть финансовое состояние общества», – указала Елизавета Фурсова.

Юрист посчитала, что Верховный Суд изготовил довольно интересное определение в защиту интересов контролирующего лица: «Учитывая тенденцию все большего привлечения к субсидиарной ответственности, такое определение может умерить пыл особо рьяных кредиторов и арбитражных управляющих, стремящихся пополнить конкурсную массу за счет денежных средств руководителей, которые не всегда виновны в банкротстве должника».

Юрист корпоративной и арбитражной практики АБ «Качкин и Партнеры» Анна Васильева отметила, что субсидиарная ответственность за неподачу заявления о признании должника банкротом основана на недопустимости введения кредиторов в заблуждение относительно финансового состояния должника.

Руководитель компании несет обязанность подать заявление о признании ее банкротом, если у нее есть признаки неплатежеспособности и недостаточности имущества.

Кредиторы, вступая в отношения с компанией, в отношении которой не подано заявление о банкротстве, исходят из того, что имущества должника достаточно для исполнения своих обязательств надлежащим образом.

Оценка финансового положения компании-должника производится кредитором именно на момент вступления с ней в отношения, а не на момент, когда наступит срок исполнения обязательства, именно поэтому для определения размера субсидиарной ответственности учитываются обязательства, возникшие после появления у директора обязанности обратиться в суд с заявлением.

Анна Васильева указала, что данный вопрос не вызывает существенных затруднений на практике, однако в судебном акте о привлечении контролирующего лица к субсидиарной ответственности должен быть указан точный размер такой ответственности, что суды иногда не делают.

Юрист отметила, что в определении Верховный Суд не оценивал момент возникновения у директора обязанности обратиться в суд с заявлением о признании должника банкротом, сославшись на определение суда апелляционной инстанции, согласно которому выводы о наличии у должника признаков неплатежеспособности сделаны на основании показателей финансового анализа и наличия у должника задолженности перед кредитором, которому было направлено письмо о наличии у должника финансовых затруднений; судебного акта о взыскании задолженности. Суд первой инстанции при этом пришел к выводу об отсутствии у должника признаков неплатежеспособности.

«Вопрос определения признаков неплатежеспособности и недостаточности имущества является “больным” для правоприменительной практики. Суды зачастую не руководствуются установленными в законе понятиями неплатежеспособности и недостаточности имущества.

В рассматриваемом деле сложно утверждать о том, были ли у должника признаки неплатежеспособности на дату, указанную в постановлении суда апелляционной инстанции.

Неуплата задолженности перед конкретным кредитором не свидетельствует о наличии таких признаков, поскольку значение имеет именно прекращение должником исполнения обязательств перед кредиторами, вызванное недостаточностью денежных средств, которая предполагается.

То есть если привлекаемое к ответственности лицо предоставит сведения о том, что денежных средств было достаточно, а обязательства перед кредитором не исполнялись по иным причинам, то нельзя говорить о наличии у него обязанности обратиться в суд с заявлением о признании должника банкротом», – указала Анна Васильева.

Пленум ВС РФ принял постановление о субсидиарной ответственностиРазъяснены вопросы привлечения контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве

Руководитель ООО «Юридическая Контора “Щит и Меч”» Андрей Коновалов посчитал, что ВС упустил один существенный момент.

Говоря о том, что суды апелляционной инстанции и округа, привлекая Моисеенко к субсидиарной ответственности, ошибочно отождествили срок возникновения обязательства со сроком его исполнения, ВС РФ не учел, что в соответствии с правовой позицией, изложенной в п. 9 Постановления Пленума ВС РФ от 21 декабря 2017 г.

№ 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве», обязанность руководителя по обращению в суд с заявлением о банкротстве возникает в момент, когда добросовестный и разумный руководитель, находящийся в сходных обстоятельствах, в рамках стандартной управленческой практики, учитывая масштаб деятельности должника, должен был объективно определить наличие одного из обстоятельств, указанных в п. 1 ст. 9 Закона о банкротстве и являющихся основанием для возникновения у него обязанности по подаче в суд заявления о банкротстве подконтрольной ему организации.

Как видно из разъяснения, отметил юрист, значение имеет не само наличие неисполненного обязательства, а потенциальная осведомленность контролирующего лица о невозможности его исполнения, возникшая в определенный период времени (в данном случае до 21 сентября 2015 г.). «Именно названный факт должен был иметь ключевое значение при решении вопроса о привлечении Андрея Моисеенко к субсидиарной ответственности по обязательствам, однако судами он вообще не выяснялся», – указал Андрей Коновалов.